| |
Магистр
Антонио из Феррары, человек в высшей
степени одарённый, был отчасти поятом и
имел в себе нечто от придворного шута, но
в то же время обладал всеми пороками и
был великим грешником. Случилось так,
что однажды, находясь в Равенне во
времена правления мессера Бернардино да
Полента означенный магистр Антонио,
который был азартнейшим игроком, играл
целый день напролёт, промотал почти всё,
что у него было, и, находясь в отчаянном
состоянии, вошёл в церковь братьев
миноритов, где помещается гробница с
телом флорентийского поэта Данте.
Заметив древнее распятие, наполовину
выгоревшее и закопчённое от великого
множества светильников, которые перед
ним ставились, и увидев, что в это время
многие свечи были зажжены, он тотчас же
подошёл к распятию и, схватив все
горевшие там свечи и огарки, направился
к гробнице Данте, к которой он их
прикрепил, говоря:
- Прими сие, ибо ты гораздо более достоин
этого, чем он.
Люди при виде этого с удивлением
говорили: "Что это значит?" - и
переглядывались.
В то время по церкви проходил один из
дворецких синьора. Увидев это и
вернувшись во дворец, он рассказал
синьору о поступке магистра Антонио,
чему он был свидетелем. Синьор, как все
прочие синьоры, весьма падкий до такого
рода происшествий, сообщил о поступке
магистра Антонио архиепископу
Равеннскому с тем, чтобы тот его к себе
вызвал и сделал вид, что он собирается
начать дело против еретика,
закоренелого в своей ереси. Архиепископ
тотчас же его вызвал, и тот явился. После
того как ему было прочтено обвинение, с
тем чтобы он покаялся, ничего не отрицал
и во всём признался, магистр Антонио
сказал архиепископу:
- Даже если бы вам пришлось меня сжечь, я
бы вам ничего другого не сказал, ибо я
всегда уповал на Распятого, но он мне
никогда ничего не делал, кроме зла. К
тому же, видя, сколько на него потрачено
воска и что он уже наполовину сгорел (уж
лучше бы целиком), я отнял у него все эти
светильники и поставил их перед
гробницей Данте, который, как мне
казалось, заслуживает их больше, чем он.
А если вы мне не верите, взгляните на
писания того и другого, и вы признаете,
что писания Данте чудесны превыше
человеческой природы и человеческого
разумения, писания же евангельские -
грубы и невежественны; если в них и
попадаются вещи возвышенные и чудесные -
не велика заслуга, ибо тот, кто видит
целое и обладает целым, способен
раскрыть в писаниях небольшую часть
этого. Но удивительно, когда столь
маленький и скромный человек, как Данте,
не обладающий не то что целым, но и
частью целого, всё же увидел это целое и
его описал. И потому мне кажется, что он
более достоин такого освещения, чем тот,
и на него отныне я и буду уповать. А вы
занимайтесь своим делом, блюдите свой
покой, так как все вы из любви к нему
избегаете всякого беспокойства и живёте
как лентяи. А если вы пожелаете получить
от меня более подробные разъяснения, я
это сделаю в другой раз, когда не буду в
столь разорительном проигрыше, как
сейчас.
Архиепископ чувствовал себя неловко, но
он сказал:
- Так, значит, вы играли и проигрались?
Приходите в другой раз.
Магистр Антонио сказал на это:
- Если бы проигрались вы и все вам
подобные, я был бы очень рад. Я ещё
посмотрю, вернусь ли я. Но вернусь я или
не вернусь, вы всегда найдёте меня в том
же расположении духа или ещё хуже.
Архиепископ сказал:
- А теперь идите с богом или, если хотите,
с чёртом. Ведь если я за вами пошлю, вы
всё равно не придёте. По крайней мере
пойдите к синьору и угостите его теми
плодами, которыми вы угостили меня.
На этом они расстались.
Синьор, узнав о происшедшем и оценив
доводы магистра Антонио, наградил его, с
тем чтобы тот мог продолжать игру; и
много дней потешался он вместе с ним,
вспоминая о свечах, поставленных Данте.
Потом синьор отправился в Феррару,
находясь, пожалуй, в лучшем настроении,
чем магистр Антонио. А когда умер папа
Урбан V и его портрет, написанный на
доске, был помещён в одной из знаменитых
церквей одного великого города, Антонио
увидел, что перед картиной поставлена
зажжённая свеча весом в два фунта, а
перед распятием, находившимся
поблизости,- жалкая грошовая свечка. Он
взял большую свечу и, прикрепив её перед
распятием, сказал:
- Не к добру это будет, если мы вздумаем
перемещать и менять небесное
правительство так же, как мы на каждом
шагу меняем правительства земные.- И с
этим удалился из церкви.
Поистине самое прекрасное и
примечательное слово, какое только
можно было услышать в подобном случае.
|
|
